— Как это странно — он умер, а мы живем... Только я подозреваю, что каждый раз, когда мы ложимся спать, мы точно так же умираем. И солнце уходит навсегда, и заканчивается вся история. А потом небытие надоедает само себе, и мы просыпаемся. И мир возникает снова. — Как это небытие может надоесть само себе? — Когда ты просыпаешься, ты каждый раз заново появляешься из ниоткуда. И все остальное точно так же. А смерть — это замена знакомого утреннего пробуждения чем-то другим, о чем совершенно невозможно думать. У нас нет для этого инструмента, потому что наш ум и мир — одно и то же. Татарский попытался понять, что это значит, и заметил, что думать стало сложно и даже опасно, потому что его мысли обрели такую свободу и силу, что он больше не мог их контролировать. Ответ сразу же появился перед ним в виде трехмерной геометрической фигуры. Татарский увидел свой ум — это была ярко-белая сфера, похожая на солнце, но абсолютно спокойная и неподвижная. Из центра сферы к ее границе тянулись темные скрученные ниточки-волоконца. Татарский понял, что это и есть его пять чувств. Волоконце чуть потолще было зрением, потоньше — слухом, а остальные были почти невидимы. Вокруг этих неподвижных волокон плясала извивающаяся спираль, похожая на нить электрической лампы, которая то совпадала на миг с одним из них, то завивалась сама вокруг себя светящимся клубком вроде того, что оставляет в темноте огонек быстро вращаемой сигареты. Это была мысль, которой был занят его ум. «Значит, никакой смерти нет, — с радостью подумал Татарский. — Почему? Да потому, что ниточки исчезают, но шарик-то остается!» То, что ему удалось сформулировать ответ на вопрос, терзавший человечество последние несколько тысяч лет, в таких простых и всякому понятных терминах, наполнило его счастьем.
Если тебя жутко раздражают определенные люди, оглянись на себя - вполне вероятно, это острая реакция на свое собственное несовершенство. Жить и ладить становится легче, проверено.
Нервные клетки и правда, кажется, не восстанавливаются, но посыл в этом отнюдь не негативный. Хлебни дзену, бро.
Однодневная акция воздержания от музыки потерпела фиаско, плейлист подсознательно играл нонстоп, включаешься в него внезапно и думаешь - о, другая песня пошла. Подпеваешь.
Typically зимний фрукт отнюдь не мандарин, а очень даже хурма. .
Режим сбился к чертям. Вернее, конечно, не так. Вернее - режим к чертям установился. И все бы хорошо, но валиться с ног в девятом часу вечера, чтобы просыпаться в субботу в пять - тоска смертная.
Послеработье. Иду по делам, метет потихоньку. Фонари чугунные, неповоротливые - еле-еле желтят окружности из-под тяжёлых забрал. Темнота белая от снега. Тишина. Средневековье и идиллия. В ушах Kaboom, как раз прохожу мимо церкви. В тон фонарям невысокая, скромная, аккуратная. Белые стены, купола-кресты. И прямо отеческое умиление какое-то.
Рано или поздно наступает момент, когда становится понятно, из какого теста ты слеплен. Можно всю жизнь притворяться кем-то другим и особенным, но оставаться тем самым. Тестом. И думаешь, что на другом-то уж круге точно ничего не упустишь и не напутаешь, а еще и исправишь все. Но во-первых, надо иметь нестандартные яйца, чтобы на круг этот попасть. Во-вторых, не факт что получится исправить хоть что-то, что уж там все. А еще твои обновлённые взгляды на окружающую действительность как бы никаких допкругов и не предполагают вообще. И получается цикл. Чем законченнее цикл, тем ты более замкнут на себе. И чем он круглее, тем больше растёт уверенность, что это не плохо, а очень даже правильно и нормально. А беда в том, что никто не определит верно это или нет. Берегите свой круг, детки. Следите за ним, поливайте. Пропалывайте вдумчиво. Ваш Папа Стервятник
Снова у нее в гостях. На этот раз с подросшей до состояния прямохождения и сильно подурневшей Алиской. Внятно-тревожное чувство свалившейся ответственности. А сам визит был чудесен, не напряженный, но и не легкий - реальный. Голова продолжает пережевывать дневные мысли и выплевывает по ночам застрявшие косточки. Очень хотелось расслабиться и получать удовольствие, но факт присутствия Алиски, вносящий нервозную ноту, как бэ намекал. А потом ей зачем-то вздумалось перед самым моим отлетом вызвать Филимонову, что утомило меня окончательно.
Вот ты ж ёжик! Был очень-очень знаковый сон сегодня, не столько для понимания, к чему вообще снится весь этот цикл - это, вроде, уже понятно, - но в цепь событий вписывался логично и расшифровать его было бы неплохо. Но самоуверенность как всегда подвела меня. И ладно бы. Обработка сдвинулась со стандартных десяти дней на следующий. Что, наверное, должно радовать.
Летний Лондон сдвину на осень в пользу Мюнхена. Наверное. А может, и заеду на насколько дней после..